Форум » Реконструкция на Петра! 1700г.--- г.г.-- » "Английский царь" Иван IV » Ответить
"Английский царь" Иван IV
Igor Graholski: "Английский царь" Иван IV 10 января 2012 («Вести Сегодня» № 4) Как англичане помогали Ивану Грозному прорубить окно в Балтику Автор: Константин Гайворонский Был у России уникальный союзник - Англия. Уникальность его вот в чем: Россия вела в своей истории три Отечественные войны - в 1812-м, 1914-м (да-да, Первую мировую поначалу называли 2-й Отечественной) и 1941-м. Так вот единственная страна в мире, которая во всех этих трех войнах была нашим союзником, - Англия. А зародился этот союз еще в Ливонскую войну, в лихие времена Ивана Грозного. На союз англичан и русских толкали общие интересы. В частности, в XVI веке обеим странам позарез нужен был выход в открытые моря. Казалось бы, какие проблемы с этим у островной Англии? А вот какие: Атлантику тогда "держали" испанцы и португальцы, начисто перекрывая прочим европейцам самые "вкусные" торговые пути - в Индию и Китай. Англичане попытались отыскать северо-западный проход в Китай - через Северный Ледовитый океан. В 1553 году три корабля отправились в путь. Уцелел один - "Эдуард" Ричарда Ченслера, который в августе вошел в устье Северной Двины. И узнал от рыбаков, что он, оказывается, во владениях царя московского. В Европу прорубить окно В феврале 1564 года Ченслер был торжественно принят царем всея Руси Иваном Васильевичем в Москве. Царь был несказанно рад, что появилось хоть какое-то "окошко" для свободной торговли с Европой, англичане получили право беспошлинной торговли по всей России. Отныне ежегодно к Двине из Англии отплывали 6-7 торговых судов, но доходила лишь половина - потери были как при проводке Северных конвоев в 1942-1943 гг. Так что вопрос о более подходящем порте - на Балтике встал перед московским правительством во весь рост. Выход на Балтику был позарез необходим хотя бы потому, что туда выходила речная сеть европейской России. Но строить город на месте нынешнего Петербурга - в глубине Финского залива - Иван Грозный не мог по стратегическим соображениям. Пираты в те времена лютовали не где-то в Сомали, а непосредственно на Европе. И плавание к устью Невы вдоль враждебного берега, усеянного шхерами и удобного для засад, было занятием не для слабонервных. К тому же Ливония и Швеция всегда могли блокировать "бутылочное горлышко" залива. Проблему решало взятие Нарвы и Ревеля, а в идеале и Моонзундских островов. Это означало войну, причем вскоре выяснилось, что войну не только с Ливонским орденом, но и тогдашними "сверхдержавами второго эшелона" - Польшей и Швецией. Английские поставки были тут просто незаменимы. Дело было даже не в оружии. Из оружейного хайтека XVI века англичане поразили русских лишь пистолетами и карабинами с новейшими колесцовыми замками. Куда более интересны были для Москвы поставки военных материалов. Дело в том, что военная промышленность допетровской России была "колоссом на глиняных ногах". С обеспечением армии в ходе краткосрочных кампаний против татар она еще справлялась, но длительная война с европейскими армиями выбивала ее из колеи. Пушек и ружей еще хватало, а вот запасы расходных материалов - порох, свинец, сукно - сразу уходили в ноль. Так же как олово, серебро, медь и качественная сталь. Поскольку первые мануфактуры европейского образца с водяными машинами появились в России только в 1630-х, добыча и выплавка всех этих базовых для войны металлов оставались на убого-ремесленном уровне (а некоторых в тогдашней России не было вообще!). И тут оставалась одна надежда: на английские поставки. Нарвские конвои Теперь понятно, почему Иван Грозный с таким энтузиазмом ухватился за свалившегося ему на голову Ченслера. В 1556 году он отправил с ним в Лондон своего посла Осипа Непею. У побережья Шотландии корабль разбило о скалы, Ченслер погиб, но спас при этом царского посла. В феврале 1557 года Непея был по-королевски принят в Лондоне и заключил ряд торговых договоров. Очень вовремя - в следующем году началась Ливонская война, Иван Грозный стал прорубать то самое "окно в Балтику". В 1558 году русские захватили Нарву. Этот порт на десятилетия стал главным портом разгрузки "союзнической помощи": сюда везли интересующие Россию стратегические материалы, а обратно - мачты, воск, пеньку. Обмен был вполне равноценным. Пенька для тогдашнего флота - что нефть в XX веке, весь рангоут парусников делался из нее. А Англия как раз готовилась к смертельной схватке с испанскими армадами, так что корабельные материалы ей нужны были позарез. ("Разбивший испанскую "Непобедимую армаду" флот был оснащен преимущественно русскими материалами", - пишет историк Артур Аттман.) В 1566 году в Нарву пришли 98 кораблей - это не те 3-4 судна, что с трудом добирались до Архангельска. Для сравнения: Рига приняла 35 кораблей. Торговля без ливонских посредников сразу снизила цены - например, на меховые шубы в Европе вдвое. В Россию тоже везли не только оружие. В Москве тогда появилось новое слово "лундыш" - так называли лондонское сукно. Ввозили и вина, и золотые украшения. Но главный стратегический интерес был в военных поставках. И, разумеется, полякам и шведам это очень не нравилось. "Не торгуйте с москалем!" Речь Посполитая не могла допустить выхода России на Балтику - это подрывало ее собственные позиции на складывавшемся мировом рынке, ибо торговали тогда страны примерно одним ассортиментом. Поэтому после разгрома Ливонского ордена Ивану Грозному пришлось воевать и с поляками. А те сразу же стали принимать меры по изоляции России от Англии. Уже в начале войны в Данциге был арестован англичанин Томас Алкок. "Они обвиняли меня в погрузке боеприпасов, упряжей, мечей и другой военной амуниции, меди и многих других вещей". Арестовали его по подозрению (и весьма обоснованному!) в закупках оружия для России. В 1560 году германский император (Ливония формально была частью империи) вообще запретил поставлять оружие из Германии в Англию, опасаясь перепродажи в Россию. "В портах грузится большое количество кольчуг и пушек, предназначенное для употребления Великим князем русских против ливонцев в противоречие имперскому указу, запрещающему продажу любой военной амуниции московитам", - доносила польская разведка из Германии. "Все немецкие князья говорят, что потеря Ливонии произошла из-за снабжения русских королевским оружием" - это уже докладывает с континента английская разведка. Польский король Сигизмунд пробует увещевать непосредственно английскую королеву Елизавету: "Мы видим, что благодаря плаванию, недавно учредившемуся, Москаль - этот не только временный враг короны нашей, но и враг наследственный всех свободных народов, чрезвычайно преуспел не только в вооружении и снарядах, но и в самих мастеровых, которые переделывают ему оружие и разные тому подобные предметы, доселе невиданные и неслыханные в его варварской стране". Поскольку королева отделывается дежурными опровержениями, Сигизмунд пишет снова и снова: "Москаль ежедневно усиливается по мере подвоза к Нарве разных предметов. Если другие государи не воспользуются этим предостережением, Москаль, усовершенствовавшись в военном деле, нападет на христианство, чтобы истребить и поработить все, что ему сопротивляется. Некоторые государи уже послушались этого предостережения и не посылают корабли к Нарве. Прочие же, которые будут плавать этим путем, будут захватываться нашим флотом". Все верно - в 1560-1570-х львиная доля кораблей, прорывавшихся в Нарву, была английскими с вкраплениями датчан, голландцев и французов. Именно прорывавшихся - сквозь атаки датских, шведских и польских каперов. Поэтому англичанам приходилось организовывать конвои, а их проводка напоминала конвойные операции Великой Отечественной в Баренцевом море. "Купцы", впрочем, умели постоять за себя. Так, 10 июля 1570 года шведские каперы атаковали английский караван на Балтике - 13 судов под командованием Уильяма Берроу. В итоге флагманский корабль шведов взят на абордаж и сожжен, еще 4 захвачены и приведены в Нарву как подарок московскому царю. "Как есть пошлая девица" Нельзя сказать, что в тогдашних англо-русских отношениях все развивалось гладко. Время от времени англичане попадали в царскую опалу, причем порой по совершенно неожиданным с точки зрения европейца поводам. Так, в 1567 году Иван Грозный, серьезно опасавшийся переворота, запрашивает Елизавету насчет политического убежища в Англии. Елизавета согласна его предоставить, но царь все же неволен. Неудовольствие, как донесли Елизавете, вызвано было тем, что она "по неуместной горделивости не захотела включить в договор условие, что и она сама в случае нужды желает иметь убежище в России". "Вы объясните царю, - писала она послу в Москве, - что подобная просьба подаст нашим подданным мысль, что мы имеем повод чего-либо от них опасаться; а такой мысли для них достаточно будет, чтобы действительно поставить нас в опасное положение". Не пошла Елизавета и на прямой военный союз с царем. Англия тогда готовилась к решающей схватке с Испанией и ввязываться в далекий конфликт на Балтике не имела ни возможности, ни желания. Елизавета сообщила в Москву, что государственный совет не дал добро. Раздосадованный царь написал ей знаменитое письмо: "Мы думали, что ты в своем государстве государыня: но мы видим, что твоим государством правят помимо тебя люди, да не то что люди, но мужики торговые, а ты пребываешь во своем девическом чину как есть пошлая девица". Впрочем, взаимовыгоды "нарвского плавания" были слишком велики, чтобы такие неприятности всерьез повлияли на сотрудничество. В 1572 году в Нарве появляются 19 английских "военспецов", пытающихся создать для царя флот. В Москве английские торговые ряды занимают целый квартал. Если первые грамоты царю были писаны на трех языках - греческом, польском и итальянском (в надежде, что хоть один в Москве поймут), то теперь все больше английских гостей не только свободно говорят по-русски, но и переходят в православие. Их лондонское начальство жаловалось королеве, что, попав в Московию, англичане тут же перенимали широкие нравы и обычаи хозяев, отстраивали хоромы, держали дворню, собак и медведей. А многие, пожив в Москве, наотрез отказывались возвращаться в пуританский Лондон. Эдакие "диссиденты-невозвращенцы" XVI века. Кстати, когда англичанин Флетчер написал достаточно критичную книгу "О государстве российском", то купцы в Лондоне, опасаясь реакции Москвы, добились уничтожения всего тиража. Снова она была издана только в 1625 году (а в русском переводе в 1848-м - и тут же запрещена цензурой). Крах балтийского проекта В началу 1580-х англо-русские отношения достигли такой степени, что посол Елизаветы получил неслыханную привилегию - входить к царю, не снимая шляпы. Но, увы, дела на ливонском фронте шли все хуже, Россия даже с помощью английских поставок не вытягивала войну сразу против двух сильных противников. В 1581 году шведы взяли Нарву. Через два года Иван Грозный вынужден был заключить мир, а еще через год представился. "Умер твой английский царь", - глумливо бросил дьяк Щелканов явившемуся в Кремль английскому послу. Впрочем, контакты с Англией хотя и не достигали прежней интенсивности, поначалу не прервались. Борис Годунов даже послал на учебу в Оксфорд - за сто лет до Петра! - семерых студентов-россиян. Но затем в России началось Смутное время, надолго выбившее страну из колеи. Пройдет время, и общие интересы снова объединят англичан и русских. Они будут сражаться плечом к плечу (это не метафора - в 1812 году под Ригой действовали английские канонерки, а в 1915-м - подводные лодки), а из Англии в Россию снова пойдут конвои с оружием и сырьем. Не повторяясь буквально, история все же любит проверенные схемы. "Вести Сегодня", № 04. http://www.ves.lv/article/200778
Ответов - 0
полная версия страницы