Форум » Реконструкция на Петра! 1700г.--- г.г.-- » 300 лет назад в Ригу впервые вошли русские войска. » Ответить
300 лет назад в Ригу впервые вошли русские войска.
Igor Graholski: В осаде 300 лет назад в Ригу впервые вошли русские войска. Автор: Константин Гайворонский До начала бурного XX века Рига пережила 10 осад, причем первую — куршcкую — ровно 800 лет назад, в 1210–м. Но решающей для истории города оказалась девятая осада Риги, окончившаяся 4 июля 1710 года вступлением в город русской армии под командованием фельдмаршала Шереметева. Собственно, судьба Риги, а заодно всей Лифляндии была решена годом ранее под Полтавой, где погибла армия Карла XII. Если проводить аналогии со Второй мировой, то для шведов это были Сталинград и Курская дуга в одном флаконе. После этого они еще могли наскрести батальоны для обороны крепостей, но выстоять в полевом сражении против союзников у них шанса не было. А значит, и падение этих крепостей было лишь вопросом времени. Времени и крови. "Берегите людей" Рижская крепость с цитаделью, только что перестроенной по новейшей системе Вобана, была крепким орешком. Накануне осады шведское правительство сумело прислать подкрепления, усилившие ее гарнизон до 12 тысяч штыков. Штурм обещал тяжелые потери, и поэтому Петр I решил взять Ригу измором. "Все свое смотрение имейте на отбитие сикурса [помощи] водою и сухим путем, понеже все в том состоит", — писал он Шереметеву. А к бастионам велел "не приближаться, но берегите людей и смотрите на людей, понеже сие главнейшее, в чем должны вы ответ дать". Итак, Рига должна быть взята "малой кровью" — для осаждающих. Однако участь осажденных это никак не облегчало. А вот окрестным крестьянам вышли "льготы". До Полтавы это была территория противника, экономический потенциал которого следовало подрывать всеми средствами. И подрывали, оставляя за собой выжженную пустыню. Теперь же эти земли Петр считал практически своими. И очевидец осады рижанин Иоахим Гельмс фиксирует: русские "распоряжались очень дурно с духовенством и помещиками, крестьянам же было нанесено мало вреда". "Как я вижу здешнюю мизерию [бедность], не могу рассудить, как с них можно провиант брать, — докладывал Шереметев царю о своем решении не реквизировать у латышей скот, "дабы тем в большую руины не привести". В октябре 1709 года передовые отряды 40–тысячной армии Шереметева подошли к Риге. Ее блокировали со всех сторон, началось строительство осадных батарей. 9 ноября в осадный лагерь прибыл Петр и уже через пять дней он собственноручно выпустил первых три ядра по Риге, отписав по этому поводу Меньшикову: "Сегодня в пятом часу пополуночи бомбардирование началось, и первые три бомбы своими руками в город отправлены, о чем зело благодарю Бога, что сему проклятому месту сподобил мне самому начало отмщения учинить". "Проклятым местом" Петр назвал Ригу, помятуя о том, как его выпроводили отсюда 13 лет назад, когда он, числясь в составе заграничного посольства "урядником Михаловым", пытался срисовать план рижских укреплений. Скандал тогда получился что надо — хоть на первые полосы газет… Кстати, в Рижской городской библиотеке в стену была вделана бомба — по преданию, одна из тех, которыми Петр угостил Ригу в тогдашний визит. На самом деле первые выстрелы были пристрелочными, и ядра до стен не долетели — об этом свидетельствовал все тот же Гельмс. Летописец осады Дневник Гельмса, в котором он ежедневно фиксировал проишествия в городе, стал настоящей летописью осады. Начиная с 14 ноября большая его часть посвящена бомбардировкам. Редкие дни затишья сменялись "великим ужасом", взрывами и разрушениями. Стреляли изобретательно, например, вслед за зажигательными бомбами, "этим неприятель хотел пугать тушивших огонь, происходивший от огненных ядер". 13 декабря стал "одним из самых бедственных дней для Риги". В одну из башен цитадели, где хранилось 1200 бочек пороху, попало сразу несколько бомб, пробивших крышу и перекрытия. Порох сдетонировал, разнеся не только эту башню, но и соседний цейхгаух с 1800 ядрами. "Это случилось так внезапно, будто наступил конец света, — пишет Гельмс, — по всему городу летали бомбы, гранаты и ядра, будто их сеяли или шел дождь… Во многие дома попало по пять штук". Погибло больше тысячи человек, а в стене самой цитадели образовалась гигантская брешь. Если бы в тот момент русские пошли на приступ деморализованного города, то имели бы все шансы на успех. Но Шереметев уже отвел армию к Митаве, оставив блокировать город лишь казаков, дивизию Репнина и артиллеристов. Надо сказать, что со своей задачей все они отлично справились. Артиллеристы методично долбили город, а казаки не давали осажденным добыть продовольствие и фураж за пределами бастионов. Раз за разом Гельмс фиксирует, как кончаются эти попытки рижан: "Казаки увели 20 слуг", "Были пойманы казаками, раздеты донага и свирепо умерщвлены". Гарнизону пришлось перестрелять всех лошадей, оставшихся без фуража, что еще больше снизило шансы в столкновении с легкой русской кавалерией. В городе начался голод. Усугублялся он тем, что "большая часть погребов оказалась залитой водой" — выпавший было снег растаял от оттепели, а продырявленные ядрами крыши и стены совершенно "не держали" влаги. Пропаганда и контрпропаганда 27 февраля отмечен первым залпом информационной войны — в Ригу прилетели русские "агитационные снаряды". "4 бомбы, но без фитилей, они были также без пороху, но наполнены опилками, и в каждой бомбе от 3 до 4 записок". В записках, озаглавленных "Верные известия и написанные без всякой лжи", томившемуся в информационной блокаде гарнизону рассказывалось о последних успехах русского оружия, а самое главное, что "турецкий султан прислал подписанные трактаты о соблюдении мира еще на 20 лет, он выдает головою короля шведского его царскому величеству". Карл XII в этот момент пребывал в Турции в среднем качестве между почетным гостем и почетным пленником. Понятно, что такое известие, по словам Гельмса, "произвело глубокое раздумье". Комендант города генерал–лейтенант Штремберг придумал контрход. Через две недели горожанам было зачитано послание, полученное якобы прямиком из Стокгольма. Из него следовало, что Карл XII не только заключил с султаном военный союз, но и уже выступил "со 100 000 христианских невольников и придет на помощь к стесненной Риге, лишь только на полях будет корм для лошадей". Оба вброса были равно фантастическими, но на какой то момент брожение в городе утихло. Намерения же Штремберга выяснить истинное положение дел в лагере русских кончались плачевно. "Сегодня пришел к нам один из наших шпионов, которого узнали неприятели, — записывает Гельмс 16 марта. — Его спина была почти вся сожжена на огне, оба уха, нос и кусок языка отрезаны и отданы ему назад; ужасное зрелище представляет он!" Увы, шпионов не любили во все времена во всех армиях. Блицбомбардировка Вся эта "веселая осада" могла продолжаться еще год, пока Рига не сдалась бы от голода (одна из прежних осад города длилась 13 месяцев). Но вмешался непредвиденный фактор — чума, пришедшая из Пруссии. К маю 1710 года армия Шереметева потеряла от нее больше 9000 человек — а это уже цена хорошего штурма. Фельдмаршалу нужно было поскорее разруливать ситуацию. Прежде всего двумя ночными атаками русские колонны бригадира Штафа и полковника Ласси прорвались в форштадт — предместье Риги через Рауенские и Ивановские ворота. Контрвылазки шведского гарнизона были отбиты, и русские заложили батареи в непосредственной близости от бастионов. Затем батареи в устье Даугавы отбили попытки шведской эскадры из 24 кораблей прорваться к осажденному городу. Шведы ушли в море. А с 14 июня началась ежедневная бомбежка города. Если за все время осады по Риге было выпущено 7084 снаряда, то за 12 последних дней бомбардировки — 3389, почти половина! "Ужасно жег", "продолжает жечь", заносит в дневник Гельмс. Самое удивительное, что в эти дни в держащуюся на грани падения Ригу один за другим явились несколько перебежчиков из русского лагеря, сообщивших удивительные сведения — якобы объявился шведский король, он уже в Курляндии, разбил всех врагов и со дня на день освободит город. Что двигало этими людьми — непонятно. Может, желание отсидеться в городе во время эпидемии чумы, косившей осаждающих? Или это был очередной ход рижского коменданта в "информационной войне"? Как бы то ни было, сам Штремберг прекрасно понимал безнадежность своего положения. Король по прежнему отдыхал в Турции, да и в любом случае у Швеции просто не было новой полевой армии, способной деблокировать город. От его гарнизона осталось меньше половины, и перспективы в случае штурма были печальны. 28 июня, уже не в силах противиться настойчивым просьбам горожан, Штремберг выслал парламентеров для обсуждения условий капитуляции. Вечером 4 июля дивизия Репнина первой вошла в город, заняв главные караулы и половину цитадели. "С божьей милостью мне удалось с главным лифляндским городом Ригой, который до сего времени никогда и никакими средствами не был взят и во всей Европе неприступной девственницей считался, обручиться и привести его, как невесту, к честному соглашению", — доносил Шереметев Петру. В скобках заметим, что соглашение оказалось не совсем честным — вместо того чтобы по договору отпустить Штремберга восвояси, его продержали в плену еще год, обменяв на плененного под Нарвой русского генерала Вейде. Впрочем, по сравнению с Вейде, да и с коллегами–шведами, просидевшими в плену по 10 лет, Штрембергу еще повезло. 14 июля. Последняя запись в дневнике Гельмса. Посвящена она торжественному въезду Шереметева в Ригу и церемонии присяги горожан Петру на Ратушной площади. А за неделю до этого случился эпизод, зафиксировавший перелом в отношении русских и Риги. "7 июля вечером в 4 часа произошел недалеко от полковой церкви пожар, он сначала сильно охватил окрестности, — пишет Гельмс. — Но его превосходительство генерал Репнин сам потрудился лично поехать туда и отрядил немедленно 1000 русских, которые с изумительной быстротой и крайним усердием в короткое время с Божьей помощью потушили опасный пожар". Время, когда русские разрушали город, кончилось. Теперь они его будут строить. "Вести Сегодня" № 115. http://www.ves.lv/article/130328
Ответов - 1
Igor Graholski: Забытая война 14.07.2010 11:56 Почему в Латвии стараются не вспоминать о победах России Автор: Наталья Севидова 18 июля 1710 года после девятимесячной осады войска фельдмаршала Бориса Шереметева взяли Ригу. Это было одно из ключевых сражений русских со шведами в ходе Северной войны, сравнимое с битвой под Полтавой. Лифляндия была включена в состав России, и она стала империей, получила доступ к морю и к новейшим западным технологиям, заложила новую столицу — Санкт–Петербург и в глазах Запада стала великой державой. Двухсотлетие знаменательной даты в 1910 году отмечалась в Риге с размахом — на юбилейные торжества прибыл Николай II с семьей, двором и членами правительства, были открыты три памятника Петру I, вышло два десятка тематических изданий, напечатаны юбилейные открытки. Спустя сто лет об юбилее вспомнили лишь ученые и общественники. Взятие Риги? Не наш праздник! 9 июля в рижском Доме Европы собрались академические ученые и эксперты из Латвии, Литвы, России, Швеции на дискуссию "Великая Северная война: исторические и культурологические аспекты в Балтийском регионе". Инициатор второго мероприятия — исследовательский Институт балтийской цивилизации. Официальная же Рига постаралась не заметить 300–летие крупной победы России. Причину назвала доктор исторических наук (Институт истории Латвии) Марите Яковлева: что население Ливонии, Курляндского герцогства и Латгалии стало заложником геополитической борьбы за территории. Чесловас Лауринавичус (Институт истории Литвы) также подчеркнул, что субъектами Северной войны были европейские державы, а местные территории и население — лишь объектами. Но, с другой стороны, в эту войну были втянуты и другие "объекты" — народы современных Польши, Германии, Швеции, России, Украины, Дании, Норвегии, Финляндии, Латвии, Литвы, Эстонии, Голландии, Молдовы, Румынии. Мифотворчество разделяет У каждой из сторон сложились свои мифы, связанные с той эпохой, и они практически не пересекаются, отметил Чесловас Лауринавичус. "Эти мифы больше разделяют нас, нежели связуют. Причем в создании мифов участвуют историки каждой страны. В Литовской историографии, по наблюдениям ученого, преобладают враждебные по отношению к России оценки: из России сделали воплощение зла. Это инерция в описании истории, не соответствующая современности, считает ученый. "Мы должны избегать предвзятого отношения к России. Но и российская сторона должна учитывать нашу негативную реакцию на имперскую ностальгию. К тому же для самой России последствия Северной войны не так однозначны, указывает литовский историк. Включение в ее состав трех балтийских народов в итоге привело к развалу сначала российской, а затем и советской империи. Чужие победы, чужие поражения Инесе Стуре, доктор географических наук (Латвийский университет), указала на то, что в ходе непрерывных сражений в регионе было разрушено сто замков, стерты с лица земли отдельные города. Например, Алуксне. Хотя в народной памяти эти страдания забылись или их вытеснили трагедии более поздних лет, но осталось ощущение, что это была "не наша война" и "не наша история". "Это были чужие победы и чужие поражения, — пояснила позицию ЛР Инесе Стуре. — С латвийской государственностью они не имеют ничего общего". Поэтому материальные следы великой Северной войны остаются на периферии внимания латвийского государства. Инесе Стуре подтвердила это цифрами: из 7125 объектов культурного наследия прошлого, взятых под охрану латвийским государством, лишь десять связаны с военной историей, и нет ни одного, напоминающего о сражениях в Северной войне. Белые пятна Северной войны Что же реально происходило на балтийских землях во время Северной войны? Жестокость русского царя или пришедшая из Германии эпидемия чумы забрали больше жертв? Существует версия, что во время осады Риги погибли 60 тысяч ее жителей. Но ведь до осады в Риге проживали всего 20 тысяч. Откуда такие преувеличения? Кстати, и русские потери точно неизвестны. Или другой парадокс: в латышских дайнах (а они создавались не по заказу сверху) есть такие, в которых выражалась симпатия русскому царю–завоевателю. Не потому ли, что разрушенные замки остзейских господ не слишком печалили латышских крестьян? Инесе Стуре признала, что в местной историографии нет системных исследований того периода. Может быть, латвийским историкам пора к ним приступить? Ведь в итоги Северной войны, помимо военной разрухи, можно записать и судьбоносные последствия для латышей. Включение трех прибалтийских территорий — сначала Лифляндии, позже Курляндии и польских Инфлянтов (Латгалии), в состав России объединило территорию Латвии и сохранило латышский этнос. Латыши не оказались разделенным народом, поэтому смогли в конечном итоге создать собственное национальное государство. Не менее важно и начавшееся бурное экономическое развитие региона как передового западного рубежа великой страны. В составе Российской империи произошло становление латышского языка, культуры и национального самосознания, появились латышские писатели, художники, композиторы, предприниматели и общественные деятели. Швеция проиграла, но… выиграла Вадим Рогинский, доктор исторических наук (Институт всеобщей истории РАН, Россия) указал на то, что после Северной войны началась кардинальная перестройка всей международной системы отношений, перекройка Северной Европы. Полиэтничная мини–империя — Датско–Норвежское государство — исчезло с карты Европы. Поражение Карла ХII заложило предпосылки для будущей независимости Финляндии и Норвегии. В самой Швеции хотя и негативно относятся к неудачным завоевательным походам Карла ХII, которые привели к потере трети населения страны и нищете, но положительно оценивают долгосрочные итоги поражения: в Швеции рухнул абсолютизм и утвердился сословный парламентаризм. Войны… сближают Председатель правления латвийского фонда Amber bridge Baltic fonds Андрей Яковлев предложил рассматривать войны не только как столкновения интересов государств, но и как явления, которые спустя сотни лет могут способствовать сближению народов в области культуры, туризма, экономического сотрудничества. Таким сближающим фактором могла бы стать память о выдающихся личностях того периода. Например, такая фигура как шведский фортификатор, военачальник и администратор Эрик Дальберг. Председатель Рижского славянского исторического общества, преподаватель истории и культурологии Олег Пухляк особо расскал о его заслугах: — Дальберг построил цитадель и бастионы в Риге, крепости в Нарве, Шлиссельбурге, Ниеншансе, впервые применил дебаркадеры для форсирования Двины в сражении с саксонцами при Спилве. По сути, это были первые в мире десантные суда. Почему бы не поставить памятный знак по дороге в крепость Дюнамюнде о первом морском десанте? От туристов отбоя не будет! — предложил Олег Пухляк. А русским туристам особо интересны были бы памятные места, связанные с генерал–фельдмаршалом Аникитой Ивановичем Репниным, первым российским генерал–губернатором, который управлял Ригой и Лифляндией с 1719 по 1726 год, скончался в Риге и был упокоен в Свято–Алексеевском храме. Туризм без кощунства Наследие Северной войны — это огромный ресурс для развития культурно–истрического туризма. Если уж не мемориальные доски, то хотя бы информационные стенды бесспорно обогатят культурную среду города, считает Инесе Стуре. Но мало просто установить точное место исторического события, обозначить его табличкой, надо еще создать инфраструктуру, только тогда это будет продуктом, который можно продавать. Однако историк Мартиньш Минтаурс, лектор Латвийского университета, выразил сомнение, что в ближайшем будущем подобные объекты получат какой–то статус. И вообще, по его мнению, места сражений нельзя бездумно превращать в туристическое развлечение, ибо они связаны со смертью сотен людей. Война и культура Другое дело — музеи. В Музее истории Риги и мореходства хранится около ста экспонатов, связанных с Северной войной, сообщила его сотрудник Ингрида Миклава — это гравюры Литена, коллекции знамен, медалей, карт, серебряных кубков с изображением битв. Александр Шаравин, директор Института военного и политического анализа, сосредоточился на вопросах влияния Северной войны на русскую культуру: в России начался подъем каменного строительства, портретная живопись стала проще, искусство более светским, в русском языке появилось много новых слов, открылись навигаторские школы… Марина Давидссон, из общества "Рюрик" (Швеция), которое занимается исторической реконструкцией, призвала реализовывать совместные международные проекты, чтобы донести до общества значимость тех далеких военных событий, во многом определивших устройство современной Европы и России. "История — трамплин в будущее, а не спуск в прошлое", — подытожила она. ОБ ИНИЦИАТОРАХ Научная дискуссия в Доме Европы в Риге — первый проект Института балтийской цивилизации, международной неправительственной организации, созданной в сотрудничестве с одним из научных центров Московского государственного университета им. М. Ломоносова. Проект осуществлен при поддержке латвийского фонда Amber bridge Baltic fons и российского общественного фонда "Янтарный мост". Его президент — действительный член Международной академии информатизации Юрий Сизов отметил, что целью фонда, как и самого Балтийского института, является интеграция интеллектуального потенциала стран региона Балтийского моря (а в нем проживает сто миллионов человек), преодоление взаимного недоверия и негативных стереотипов, укрепление сотрудничества в экономической, культурной и социальной сферах. "Вести Сегодня", № 121. http://www.ves.lv/article/131818
полная версия страницы