Форум » Реконструкция на Петра! 1700г.--- г.г.-- » Луцавсала 10 июля 2007 » Ответить

Луцавсала 10 июля 2007

Igor Graholski: С недавних пор, 10 июля у его подножия ежегодно служится панихида. Читать Забытый отряд http://klio.ilad.lv/1_3_.php

Ответов - 7

Igor Graholski: 10 июля 2007 года в 18-00 встреча у памятника на Луцавсале помянуть погибших русских солдат.

Igor Graholski: Бой на Луцавсале 10 июля 1701 года. 10 июля 1701 года без малого 300 лет тому назад, в неравном ночном бою, под Ригой, на о. Луцавсала, сохраняя верность Отечеству и воинской присяге, пали смертью храбрых 400 солдат молодой Петровской армии. До настоящего времени не установлено, из каких полков они были выделены, и кто ими командовал. Известно только, что они входили в состав русского корпуса, которым командовал генерал князь Аникита Иванович Репнин. 25 июня 1701 года этот корпус прибыл из Пскова в Кокнесе, где поступил в распоряжение фельдмаршала Штейнау – командующего саксонскими войсками под Ригой. По его распоряжению, на случай вероятной десантной операции со стороны шведов, этот отряд и был размещен на острове. Как известно, 9 июля на лугах Спилве произошла битва между войсками Карла XII и саксонцами, в которой последние потерпели тяжелое поражение, после чего убыли в Польшу. А русский корпус убыл в Псков. Отряд русских войск на о. Луцавсала, был по-видимому, забыт. На предложение шведов о сдаче, русские воины, верные воинскому долгу, ответили отказом, хотя и знали о том, что они обречены на гибель. Жестокий и кровопролитный ночной бой закончился гибелью отряда, но и шведы, которые были поражены стойкостью и твердостью русских, понесли необычно тяжелые потери. 187 лет о судьбе этих солдат никому ничего не было известно. Только в 1887 году, после того, как на их братской могиле была обнаружена дощечка с надписью, был объявлен сбор пожертвований на памятник, который установлен на о. Луцавсала. У этого памятника, ежегодно, 10 июля, проводились торжественные поминки, с отданием воинских почестей частями Рижского гарнизона. Поминки проходили в присуствии представителя Генерального штаба, командования гарнизона, местных властей, представителей православной церкви и почетных гостей. Огромное количество рижан возлагали цветы на могилу этих безвестных героев. После 1918 года, о них снова забыли, и почти 70 лет память об их подвиге предана забвению. Такое положение нельзя дальше считать нормальным, мы обязаны восстановить традицию торжественных поминок – это наш долг перед историей, перед памятью о героизме наших соотечественников, перед подрастающим поколением, перед молодыми солдатами. Справку подготовил Член БСО – Шихман 20.11.1988 г., Рига Из архива Г. Кобылинского

hans: есть хорошие фотографии Луцавсалы в разделе -Ccылки на Фотографии и Видео http://rekonstruktor.forum24.ru/?1-8-0-00000009-000-0-0-1184101419


Igor Graholski: Глава 5. Война 1702-1707 годов в Польше и Прибалтике http://militera.lib.ru/h/shirokorad1/4_05.html

Igor Graholski: Глава 3. От Нарвы к Шлиссельбургу ................ Выполнил Петр и военные статьи соглашения с Августом II. Восемнадцать солдатских полков и один стрелецкий полк (всего около 20 тысяч человек) под командованием князя Н.И. Репнина двинулся из Пскова к Динабургу. 21 июня русские полки соединились с саксонским войском. Саксонский фельдмаршал Штейнау писал о русской пехоте: "Люди вообще хороши, не больше 50 человек придется забраковать, у них хорошие маастрихтские и люттихские ружья; у некоторых полков шпаги вместо штыков. Они идут так хорошо, что нет на них ни одной жалобы; работают прилежно и скоро, беспрекословно исполняют все приказания. Особенно похвально то, что при целом войске нет ни одной женщины и ни одной собаки". Однако злодей Карл помешал неторопливым сборам русско-саксонского воинства. 9 июля 1701 года шведское войско форсировало Двину на глазах изумленных союзников. Фельдмаршал Штейнау, вместо того, чтобы атаковать шведов на переправе, приказал своей армии готовиться [170] к обороне. Мало того, он разделил свое войско, послав 16 тысяч русских солдат во главе с Репниным строить укрепления на Двине в 12 верстах от основных сил. На левом берегу Двины Карл XII быстро построил полки и стремительно атаковал противника. Через два часа все было кончено. Союзники потеряли всю артиллерию, лагерь и две тысячи человек убитыми, большинство из которых было саксонцы, поскольку в битве участвовало только четыре тысячи русских. Услышав гром артиллерийской канонады, Репнин быстро поднял войска и без потерь форсированным маршем повел их через Друю и Опочку к Пскову. Там 15 августа он соединился с войсками Шереметева. Новая победа поставила перед шведским королем старую дилемму — с кем воевать дальше? Есть сведения, что Карл думал захватить Псков и двинуться вглубь России. Однако через несколько дней он отказался от этого плана. Псков был сильно укреплен, к тому же от Пскова до Москвы по прямой 600 верст, а дороги плохие, кругом болота. Плотность населения в России гораздо меньше, чем в Польше, что, естественно, создавало сложности со снабжением армии. Наконец, в России многие ненавидели Петра, но открыто перейти на сторону шведов рискнули бы лишь единицы, поскольку этому мешали патриотизм, православная вера и, чего греха таить, ксенофобия русского народа. http://militera.lib.ru/h/shirokorad1/4_03.html

Igor Graholski: Первый фельдмаршал Автор: Сергей Репнин 305 лет назад - 23 сентября 1700 года русские войска, осадив Нарву, приняли участие в Северной войне. Осада завершилась неудачно, но вскоре россияне стали одерживать одну победу за другой. Обычно их связывают с именем царя Петра. И это справедливо. Но не стоит забывать о том, что, как правило, выигрывал сражения и занимал балтийские крепости фельдмаршал Борис Петрович Шереметев. Он на века доказал Западу: в Балтии не следует недооценивать русских! Брошенная Балтия Одержав под Нарвой блестящую победу, 18-летний шведский король Карл XII решил более не обращать внимание на русских, а идти громить немецкую армию курфюрста Саксонии и короля Польши (по совместительству) Августа II. Жаждущий всемирной славы скандинав полагал, что взятие Варшавы и Дрездена более почетны, нежели защита Нарвы или Дерпта от московских «варваров». Итак, шведские подданные в Эстляндии и Лифляндии (которых король обязан был защищать) оказались брошенными на произвол судьбы. Впрочем, сам король шведов, готов и вандалов (такой необычный титул был у Карла) ничего подобного не считал. Ведь в Эстляндии одерживать новые победы над русскими был оставлен энергичный полковник Шлиппенбах. Его величество полагал: в Балтии оставлен настоящий полковник, способный разгромить любое количество русских варваров. Подчиненный короля-полководца не спешил развеять это заблуждение. Бой местного значения у мызы Рауге в сентябре 1701 года под его пером превратился в эпохальную победу шведской армии. Вся Европа была введена в заблуждение, дружественная шведам нидерландская пресса даже писала о тысячах убитых русских и о разгромленной парой батальонов Шлиппенбаха стотысячной русской армии. Знали бы наивные голландские журналисты, что русский отряд потерял в том бою всего несколько десятков человек! Король, чтобы поддержать свою пропагандистскую машину, срочно произвел Шлиппенбаха в генерал-майоры. - Лучше бы он прислал в помощь хоть 7-8 тысяч войска, - проворчал новоявленный генерал. Он просил удвоения своей армии, ведь король оставил ему лишь 7 тысяч солдат. Русский воевода Борис Петрович Шереметев не спешил. В отличие от Карла XII он воевал не ради славы, а из любви к Отечеству. Берег русскую кровь, не двигался с места, пока не убеждался: каждый солдат вооружен, обучен, сыт. Борис Петрович в бою мог лично спасти солдатскую жизнь, а его дом или походный шатер всегда были открыты для офицеров, щедро угощавшихся за счет хлебосольного Шереметева. Опытный воин и дипломат, не раз выполнявший сложнейшие поручения царя, готов был смыть позор нарвского поражения неприятельской кровью. В последней декаде декабря шведы весело отпраздновали Рождество. После Нового года самоуверенный Шлиппенбах собирался вторгнуться в Россию и захватить ее святыню - Печерский монастырь. Но 27 декабря он неожиданно для себя обнаружил, что крупные русские силы словно из-под земли появились рядом с его лагерем. И теперь уже русская армия весело встречала Новый год: 29 декабря шведы бежали с поля боя, «позабыв» у мызы Эрестфер 16 своих пушек. Из российской столицы к Шереметеву был срочно направлен малоизвестный в то время на Руси поручик Меншиков - он вез для победителя шведов орден Андрея Первозванного и сообщение о назначении Бориса Петровича первым в истории страны фельдмаршалом. Заметим, что себя Петр I в то время ограничивал скромным воинским чином капитана бомбардиров (и, между прочим, жил на капитанское жалованье). Мариенбургская пленница Через несколько месяцев в новом сражении генерал-майор Шлиппенбах был окончательно разбит фельдмаршалом Шереметевым. Русская армия могла наступать в Балтии куда угодно. Борис Петрович направил ее к лифляндскому городу Мариенбургу (Алуксне). Взять Мариенбург было непросто: он находился на острове - поди доберись до его стен! Фельдмаршал повел по-европейски правильную осаду, велел соорудить плоты, пушечным огнем разрушил крепостную стену. На 12-й день осады Мариенбург сдался. Кстати, этот город вошел в российскую историю даже не потому, что первым в Лифляндии попал под власть Петра Великого. Здесь проживала юная Марта Скавронская - воспитанница местного пастора Глюка. После своей победы фельдмаршал заботливо взял ее себе в услужение, чтобы с девицей в военном лагере не случилось ничего плохого. Он, конечно, и вообразить не мог, что имеет дело с будущей супругой своего царя, будущей правительницей Российской Империи Екатериной I. В далекой Польше Карл XII мстительно гонялся по всей стране за инициатором Северной войны Августом II, а тем временем в Балтии и Ингерманландии русские отбирали у шведов город за городом. В 1702 году армия, формально возглавлявшаяся Шереметевым (на самом деле, ею руководил сам царь), заняла Нотебург. В 1703 году - Ниеншанц. В 1704 году Петр вторично двинулся под Нарву. Русская армия уже была столь сильна, что царь позволил себе роскошь разделить силы: фельдмаршала Шереметева услал осаждать город Дерпт (Тарту). Дерпту не впервой было сдаваться русским: его брали войска Ивана Грозного, в него входили отряды царя Алексея Михайловича. На сей раз шведский гарнизон вознамерился защищать крепость до последней возможности. Полковник Шютте надеялся, что шести бастионов и 132 пушек хватит для обороны. И гарнизон не жалел пороху! Опытный воин, Борис Петрович Шереметев писал: «Как я взрос, такой пушечной стрельбы не слыхал». Однако европейская артиллерия не испугала русских. По приказу фельдмаршала были сразу же построены надежные земляные укрепления. По количеству пушек шведы превосходили русских почти в три раза, но досаждали неприятелю преимущественно… шумом. Тем временем русские окопы подходили к крепостной стене все ближе и ближе. Примерно за неделю до штурма к войскам прибыл царь. Умелые русские артиллеристы пробили во вражеских укреплениях три бреши. Вот как более чем через сто лет описывал взятие Дерпта русский поэт и историк Александр Сергеевич Пушкин: «12 июня в присутствии государя солдаты, прорубя палисад, взяли равелин, взяли 5 пушек и, обратя оные к городу, разбили ворота и после девяти часов жестокого сражения вошли в город. Комендант сдался на условия, гарнизон отпущен без знамен и ружей… Петр въехал торжественно в город, подтвердил жителям их права… Пушек взято 132, великое число снарядов…» Пир на весь мир Швеция очень дорого заплатила за нежелание Карла XII пойти на компромисс с Россией. Петр Великий не раз предлагал шведам мир, желая оставить себе на Балтике лишь построенный на исконно русской земле город Санкт-Петербург. И каждый раз шведский монарх отвечал презрительным отказом. А война шла своим чередом, и к 1709 году у шведов оставались в Балтии всего две мощные крепости - Рига и Таллин. Риге довелось неожиданно обогатить Бориса Петровича Шереметева. Так как высота рижских валов превышала 11 метров, а ширина - 35 метров, к тому же город защищали десяток мощных бастионов и равелинов, сотни пушек, более 10 тысяч солдат, решено было брать город не штурмом, а измором. Русская артиллерия обстреливала город стокилограммовыми ядрами. Генерал-губернатор Стремберг велел рижанам держаться. На что он надеялся? Призыв Стремберга был следствием не тонкого стратегического расчета, а простого упрямства. Генеральский норов обернулся для рижан страшной трагедией. 12 декабря 1709 года в Риге загорелась башня, где хранились 1200 бочек с порохом. Взрыв был чудовищен, под обломками домов погибло более тысячи горожан. Генерал-губернатор велел голодавшим уже горожанам откапывать трупы погибших и держаться. В январе голодные часовые с городских валов ночами стали перебегать к русским и, сдавшись, первым делом интересовались, во сколько для пленных завтрак. 27 февраля на территорию города упали 4 огромных ядра и не разорвались. Рижане нашли в ядрах письма: русские войска взяли Эльбинг, помощи ждать неоткуда, сдавайтесь. В ответ генерал-губернатор сочинил для горожан сказку: король договорился о союзе с турецким султаном и сто тысяч янычар спешат к Риге. Рижане ждали турок, а дождались чумы. Она пришла из Пруссии и убивала всех подряд: в некоторых городах невоюющей Курляндии погибли почти все жители, умерли тысячи рижан и тысячи русских солдат. Тут уж не выдержал фельдмаршал Шереметев. Его пехота взяла штурмом рижские предместья, пушки установили так, что ядра легко попадали в центр города. Упрямый Стремберг наконец сдался. 14 июля фельдмаршал Шереметев в золоченой карете въехал в город. Ему преподнесли ключи от Риги, горожане дали присягу верности царю Петру. На радостях государь разрешил Борису Петровичу оставить ключи себе. Царский подарок! Если учесть, что они были сделаны из золота и весили более килограмма. Кстати, сам фельдмаршал вечером 14 июля устроил для рижан прекрасный банкет - своего рода пир на весь мир. Вскоре русские войска взяли и Таллин. В результате Северной войны Швеция лишилась всех своих заморских владений и из региональной сверхдержавы превратилась в рядовую страну в бассейне Балтийского моря.

Igor Graholski: Забытый отряд Долгое время на самом краю острова Люцаусгольм (ныне называемый Луцавсала), у мызы Люцау, среди небольшой группы деревьев, между которых высились громадные вековые липы, сохранялись остатки фундамента ветряной мельницы, сложенного на довольно заметной насыпи или кургане. Посреди этих развалин был воткнут небольшой шест с табличкой и надписью по-немецки. Местные жители хранили предание, что это могила русских солдат, погибших в годы Северной войны. В1891 году здесь был установлен гранитный памятник. В 2001 г. исполнилось ровно 300 лет героическому эпизоду нашей истории, о котором сегодня мало кто помнит. В феврале 1700 г. шеститысячный саксонский корпус, пользуясь содействием курляндского герцога, неожиданно появился у Риги, без труда овладел Кобершанцем (Кобронсканстс), а вслед за тем и Динаминде (Даугавгривской крепостью). Располагая незначительными силами, саксонцы не рискнули атаковать Ригу и в ожидании подкреплений заняли позиции у Юнгфернгофа (Мазъюмправы) и близ Икшкиле. Когда же получено было известие о приближении шведов, спешивших из разных мест Лифляндии на помощь Риге, саксонцы в мае того же года оставили все свои укрепления и сломав за собой мост, отступили за Двину. 5 июля прибыл под Ригу сам Август II вместе с Паткулем, отбросил подошедшие шведские войска, и стал с главными силами на правом берегу реки. Уже начато было бомбардирование города, как известие о том, что Карл XII неожиданным вторжением в Данию заставил датского короля согласиться на мир, побудило Августа бросить осаду, перевести войска на левый берег и оставить их там под начальством фельдмаршала Штейнау и курляндского герцога Ферданда-Казимира. Между тем Петр I, покончив дела с турками, приступил к заранее условленному союзу против Швеции и осенью 1700 г. двинул свои войска под Нарву. Нарвская катастрофа едва не расстроила всего союза и потому царь употребил все старания, чтобы склонить польского короля продолжать войну. В мае 1701 года, князь Аникита Иванович Репнин выступил из Пскова, ведя под Ригу в помощь саксонцам, 18 солдатских и 1 стрелецкий пехотные полки. Через полтора месяца, он соединился с войсками Штейнау под Кокенгузеном (Кокнесе). О прибывших полках фельдмаршал дал любопытный отзыв: «Сюда прибыли русские войска, числом около 20.000. Люди вообще хороши, не больше 50 человек придется забраковать; у них хорошие мастрихтские и люттихские ружья, у некоторых полков шпаги вместо штыков. Они идут так хорошо, что нет на них ни одной жалобы, работают прилежно и скоро, безпрекословно исполняют все приказания. Особенно похвально то, что при целом войске нет ни одной женщины и ни одной собаки; в военном совете московский генерал сильно жаловался просил, чтобы женам саксонских мушкатеров запрещено было утром и вечером ходить в русский лагерь и продавать водку, потому что через это его люди приучаются к пьянству и разного рода дебоширству. Генерал Репнин человек лет сорока; в войне он не много смыслит, но он очень любит учиться и очень почтителен: полковники все немцы, старые, неспособные люди и остальные офицеры люди малоопытные». Главные силы корпуса Репнина остались у Кокнесе, а под Ригу отправлены были 4000 чел. под общим начальством Томаса Юнгара (полки Трейдена, Риддора и стрельцы Юрия Вестова). Прибытие русских было как нельзя более кстати: на выручку Риги шел от Дерпта (Тарту) сам шведский король. В то время он имел под ружьем более 30.000 чел. и 17 июня, в день своего рождения, с большей половиной армии он выступил через Вольмар (Валмиера) и Венден (Цесис). На случай попытки шведов перейти Двину у самой Риги, Штейнау распорядился занять под городом лежащие у левого берега острова, причем один отряд русских был помещен на острове Луцавсала в укреплении, которое за год перед этим возведено было самими шведами. Этому то отряду, численностью немногим более 400 человек, и суждено было со славою пасть на своем посту. Шведская армия прибыла к Риге 7-го июля. Незадолго перед этим Штейнау, беспокоясь за Кокнесе, отбыл туда, оставив во главе армии герцога курляндского и Паткуля. Полагаясь на превосходство своих сил (25.000 против 14.000) и на выгоды занимаемой позиции, они не приняли должных мер на случай переправы шведов. Паткулюдаже приписывали намерение не препятствовать переправе, в расчете на легкую победу. Между тем, лучшая пехота Европы готовилась к сражению. Под защитой крепостных орудий, рижский комендант Дальберг собрал множество шлюпок и разного рода судов для перевозки войск. Чтобы переправлять пушки и кавалерию, снарядили особо приспособленные к этому паромы с опускными бортами. На многих лодках в передней части укреплены были толстые связки пеньки для защиты солдат от выстрелов. Другие суда были нагружены подмоченным сеном Предполагалось пустить их вперед и зажечь для того, чтобы густой дым мог скрыть от неприятеля переправу. Несмотря на то, что все обещало успех, осторожные шведские генералы были против высадки: им казалось слишком рискованным переправляться через широкую реку в виду многочисленного и сильно укрепившегося неприятеля. Французский посланник граф Гискар представлял королю всю опасность подобного предприятия и сказал между прочим: «саксонцы ведь не русские». Карл отвечал по латыни: «et si fuissent galli» (да хоть бы и французы!). 9 июля 1701 г., в 4 часа утра, из Пиленгофа (за нынешним парком Праздника песни), шведы начали переправу. Все мачты судов, стоявших в гавани, все крепостные валы города покрыты были массами зрителей, перед глазами которых скоро открылось невиданное зрелище: в короткое время вся река покрылась шлюпками, паромами и лодками, а впереди плыли барки с сеном; лишь только зажгли их, как по реке разостлался густой дым, облака которого, благодаря ветру, дувшему с правой стороны реки, потянуло прямо в лицо неприятелю. Пользуясь тем, что саксонцы не вдруг могли сообразить, что происходит на реке, шведы доплыли уже до середины. Только тогда заговорили саксонские пушки, на выстрелы которых тотчас же отвечали с батарей, устроенных на паромах. Через три четверти часа последовала первая высадка шведского отряда в 7.000 чел. пехоты и 600 чел. кавалерии у Кремерсгофа (где теперь цементный завод). Паткуль счел эту минуту удобною для нападения и двинул свои войска в атаку, но шведы успли уже выстроиться в боевой порядок и отразили саксонцев вместе с русскими, которые принуждены были к отступлению. В эту решительную минуту прибыл сам Штейнау; ему удалось восстановить порядок между отступившими войсками и он снова повел их в бой. Но все усилия были напрасны, в происшедшей тут рукопашной схватке был ошеломлен ударом приклада в голову герцог курляндский, которого падение произвело замешательство в коннице и саксонцы снова подались назад. Между тем с противоположного берега прибывали все новые и новые полки шведов. Штейнау и Паткуль в третий раз повели своих в атаку, бой снова закипел с ожесточением, но шведы везде брали верх и начавшаяся в 5 ч. утра битва, к 7 часам была уже кончена. Саксонцы оставили поле сражения. При отступлении они подложили порох под Кобершанец, который и взлетел на воздух в виду шведов. Потери Карла были значительны, а утомление конницы так велико, что о преследовании разбитого неприятеля никто и не думал. На острове Луцавсала оставался еще русский отряд в 400 человек. Можно предположить, что про этих ребят в горячке боя и последующего бегства большие начальники просто забыли. Так, или иначе, но пост свой они не покинули. Об участи этой горсти русских нет никаких известий ни в наших печатных источниках, ни в сочинениях историков, писавших о времени Петра. Зато иностранные источники сохранили некоторые подробности, которые мы здесь и приведем. Фриксел в своей книге «Жизнь Карла XII» говорит, что «9-го июля после поражения саксонцев король отрядил полковника Гельмерсена с 500 человек потребовать сдачи от 400 русских, окопавшихся на небольшом острове Двины; но эти 400 и слышать не хотели ни о какой капитуляции и защищались все до последнего человека. Все они погибли, но погибли с честью, как подобает храбрым. При схватке с ними пало много шведов, в числе их сам Гельмерсен». Более обстоятельный рассказ находим в «Ливонской Истории» Кельха, который нападение на русский отряд относит к ночи, следовавшей за сражением 9 июля. «Уже за несколько дней перед этим, губернатор Дальберг отрядил полковников Гельмерса и Врангеля, каждого с 300 человек из полков, составивших рижский гарнизон, произвести диверсию против русских, стоявших у Даленгольма; им же было поручено при возвращении оттуда истребить несколько сот русских, засевших на острове Люцаусгольме, так как нашли справедливым не давать этим русским никакой пощады... Упомянутые офицеры решились ночью с 9 на 10 июля исполнить приказание и в самую полночь атаковали засевших в укреплении 300 и более русских, но встретили отчаянное сопротивление... Раздавшиеся за тем выстрелы и крики подняли на ноги весь шведский лагерь, так как многие не могли объяснить себе причину тревоги; сам король, заключивший по страшной пальбе, что происходит жестокая схватка, с некоторыми из своих генералов и с отрядом кавалерии поспешил на место боя. Он подоспел уже тогда, когда все было кончено, когда державшиеся в окопах были истреблены и тела убитых образовали такую груду, что негде было поставить ноги на землю. Оставшиеся в живых бросались в воду и там тонули, других находили в кустарнике и там убивали, забравшихся на деревья расстреливали «как птиц». Только двадцать человек продолжали держаться в небольшом редуте: их спасло появление короля, который велел пощадить их жизнь и взять в плен, к большому неудовольствию офицеров и рядовых, разъяренных потерями, которые они понесли при приступе. Полковник Гельмерс, многие офицеры и более 100 мушкетеров были убиты, а майор Лиленштерн и несколько других офицеров и рядовых тяжело ранены». Годы спустя, на месте увековеченном геройским самоотвержением горсти русских воинов, которые решились лучше умереть, чем сдаться, сооружен был памятник. С недавних пор, 10 июля у его подножия ежегодно служится панихида. О. Милевский, И. Гусев



полная версия страницы