Форум » История,вопросы по истории » Славное Курляндское казачество в 1812 » Ответить
Славное Курляндское казачество в 1812
Igor Graholski: Славное Курляндское казачество Автор: Александр Гурин Да, да, не удивляйтесь, но в Латвии было свое казачество. И появились первые казаки у нас 195 лет назад. Как же становились казаками латыши и балтийские немцы? В трудное для России время они шли служить в российскую армию, храбро сражались с неприятелем, закончили поход далеко за пределами Латвии. Курляндский вольный отряд 195 лет назад — летом 1812 года — «великая армия» Наполеона вторглась в Россию. Корпус маршала Макдональда получил приказ наступать на Ригу. Город готовился к обороне, российские войска пополнялись добровольцами. 1 июля 1812 года отставной поручик Шмит с согласия рижского губернатора фон Эссена начал формировать из добровольцев Курляндский корпус вольных егерей. Удивительно само название создаваемого военного формирования. Откуда у курляндских дворян взялся российский патриотизм? Ведь Курляндия лишь семнадцатью годами ранее оказалась в составе Российской империи. Как известно, Наполеон обещал в случае победы передать Лифляндию и Курляндию своему союзнику — прусскому королю. Казалось бы, сиди дома и жди «возвращения в Европу». Чем плохо было бы остзейским немцам в Германии? Заметим, кстати, что в 1939 году немецкое национальное меньшинство в Латвии так затосковало по фатерланду, что быстро собрало вещи и репатриировалось в рейх. Но это произошло через 125 лет после окончания войны с Наполеоном. А в 1812 году остзейские немцы не только не планировали уезжать из Латвии, но и готовы были, не щадя живота своего, защищать Российскую империю. В российской армии в 1812 году служили десятки генералов и сотни офицеров — остзейских немцев. Непреложный факт — Курляндия добровольно в 1795 году вступила в состав России. Наполеон, заметим, в разделенной в XVIII веке тремя державами по инициативе прусского короля Фридриха Великого Польше нашел десятки тысяч добровольцев для похода на Россию. А в Латвии, напротив, создавался Курляндский корпус вольных егерей для борьбы с императором Франции.. Поручик Шмит предлагал основать корпус на свои личные средства и частные пожертвования, а от государства просил лишь оружие и, в случае похода, фураж и жалованье по нормам казачьих войск. Но генерал–губернатор фон Эссен рассудил иначе и сразу же передал Шмиту 5 тысяч казенных рублей. Поручик видел главную цель добровольческого формирования в том, чтобы «наносить неприятелю сколько можно вред и подрыв; преимущественно… достигать своей цели посредством скорости…». Чтобы обеспечить эту скорость, Шмит посадил всех добровольцев на лошадей. Узнав об этом, фон Эссен решил: «Это не егеря, это казаки!» и велел переименовать отряд в Курляндский вольный казачий корпус. Из Рижского арсенала новоявленному казачеству выдали пики. После этого корпус был направлен в Олай (Олайне) для прикрытия Митавской дороги. Конечно, отряд добровольцев поручика Шмита по своей численности ничуть не походил на корпус в современном его понимании — в нем служили чуть более 200 человек. О боевом пути этого формирования известно немного. Исследователь истории корпуса Александр Кибовский писал в российском военно–историческом журнале, что курляндские казаки впервые встретились с неприятелем под Олайне. Причем Шмит отметил в том бою «храбрость и неустрашимость» своих офицеров. Затем, по данным Кибовского, корпус в декабре 1813 года приступил к преследованию неприятеля, вошел в оставленную врагом Митаву (Елгаву), неоднократно участвовал в перестрелках, был среди войск осаждавших Мемель (Клайпеду). Песня «Едут, едут по Берлину наши казаки» к курляндскому казачеству, увы, не подходит: нет данных, что отряду поручика Шмита довелось проезжать по Берлину. А вот в осаде Данцига он в 1813 году участвовал и, более того, сумел отличиться. Когда осажденные совершили вылазку, то отряд Шмита отражал их натиск и, как отметило после боя начальство курляндских казаков, «вольный корпус дрался с отличнейшей храбростью и удержал… стремление неприятеля с малым своим числом казаков» (цитируется по статье Кибовского). В конце 1813 года Данциг сдался. Вместе с другими подразделениями российской армии курляндские казаки победоносно вступили в город. Лифляндский полк Курляндский вольный казачий корпус был в 1812 году не единственным латвийским казачьим формированием. Мне уже ранее приходилось писать о том, что в Видземе из латышских крестьян был сформирован казачий полк. Идея создания отрядов ополченцев из числа латышей принадлежала Фридриху фон Сиверсу, человеку необычной судьбы. За несколько лет до войны 1812 года он занимал важную должность в Лифляндии. Немец и помещик неожиданно стал защищать латышских крестьян. «Собратья» по дворянскому сословию писали на него доносы. Клевета возымела действие, и фон Сиверс был сослан в Санкт–Петербург (неплохое место для ссылки?). Перед самой войной его вернули в Латвию, сделав курляндским гражданским губернатором. Фон Сиверс деятельно принимал меры для обороны края. Его идея создать латышское ополчение вызвала тревогу у дворян: мол, не восстанут ли крестьяне, получив оружие? Но фон Сиверс оказался дальновиднее — в 1812 году латыши добросовестно воевали на стороне России. Всего в латышские казачьи войска набрали около двух тысяч человек. Почему ополченцев одели в синие казачьи мундиры? Во–первых, именно казаков больше всего боялась «великая армия» императора Наполеона. Во–вторых, считалось, что научить новобранцев по–казачьи атаковать лавой (?) проще, чем сделать из них драгун или гусар. Часть лифляндских казаков направили на ремонт рижских укреплений. Особый эскадрон патрулировал вдоль Даугавы, чтобы, при необходимости, помешать неприятелю форсировать реку. Война приняла благоприятный для России оборот и часть казаков (в основном людей немолодых) демобилизовали. Некоторых направили в регулярные части российской армии. А из оставшихся осенью сформировали Лифляндский казачий полк. Кстати, содержался он за счет лифляндского дворянства. Российская армия одерживала все новые успехи, и ополченцев постепенно стали отправлять по домам. 18 декабря 1813 года был демобилизован Лифляндский казачий полк. А 10 марта 1814 года получил приказ направиться в Ригу и Курляндский вольный казачий корпус. 15 апреля он прибыл в Ригу и 29 мая по высочайшему повелению был расформирован. Но вот парадоксы истории: именно потому, что в 1812 году патриотизм проявили многие жители Латвии, инициатива поручика Шмита не была оценена по достоинству. Более того. Вплоть до 1818 года ему пришлось объясняться с властями по поводу судьбы казенного имущества Курляндского корпуса. Возможно, Шмита утешило, что когда, наконец, он стал «сдавать дела», в Риге появились сразу два памятника в честь победы в Отечественной войне 1812 года. На Петербургском шоссе поместили Александровские ворота. А перед Рижским замком в 1817 году на средства горожан установили величественную колонну Победы. По сути, это был монумент в честь всех латвийцев, способствовавших победе над Наполеоном: военнослужащих регулярной армии, защитников Риги, курземских партизан, латышских и немецких казаков…. Колонна Победы пострадала во время Первой мировой войны — с нее сняли металлическую статую и все бронзовые части. В 30–е годы ХХ столетия в независимой Латвии власти Риги решили создать своего рода «русский музей» в саду Виестура. Сюда перенесли Александровские ворота, здесь готовились поставить и конную статую Петра Великого, которая утонула в море в Первую мировую войну во время эвакуации. По заказу Рижской думы эстонские водолазы специально подняли этот памятник со дна моря. Колонну Победы в 1938 также перевезли в сад Виестура, где ее гранитные части находились до 1986 года. Потом их перевезли на склад. А вот Александровские ворота стоят в саду Виестура и поныне. http://www.pctvl.lv/index.php?lang=ru&mode=parallels&submode=&page_id=5840
Ответов - 1
Igor Graholski: Лифляндские казаки Лето 1812 года. Наполеон наступает на Москву, а маршал Макдональд — на Ригу. Русские армии откатываются под натиском вдвое превосходящего по численности врага. Александр I обращается к дворянству с манифестом, призывая создавать ополчение в помощь армии. В российских губерниях бодро откликнулись на призыв императора, только московские помещики дали 80 тысяч крестьян. Нашелся энтузиаст и у нас — это был Фридрих Сиверс, курляндский губернатор, вынужденный эвакуироваться после захвата Митавы прусской дивизией Макдональда. "Составим конницу, вооружим каждого 25–го человека. Да одушевит нас дух славных предков наших, рыцарей, которые в Вендене взорвали себя в воздух с величайшим хладнокровием… Умрем или победим!" Напоминание об эпизоде в Вендене (Цесисе) было не вполне политкорректным, поскольку он относился ко времени осады Вендена русскими. Но в целом послание Сиверса лифляндскому дворянству было встречено российскими властями сочувственно. Чего не скажешь о самом дворянстве. "Дворянство опасалось чрезмерных расходов, а латышское население, забитое и невежественное, было равнодушно к судьбе своего отечества, — писал историк Сивицкий. — Суровое крепостное право развило в латышах привычки рабства и полное отсутствие гражданского долга и чести. Они не имели желания подобно русским крестьянам вести партизанскую войну против неприятельских фуражиров, часто переходивших Двину… У некоторых было желание воспользоваться присутствием неприятеля, чтобы сбросить бремя крепостного права, к чему призывал их манифест Наполеона". Рижский мемуарист пастор Граве по поводу последнего замечания рассказывает такую историю: "Однажды отряд пруссаков нашел в корчме толпу крестьян, которые встретили их с восторгом и говорили на своем языке, что они желают сбросить свое теперешнее иго и просят помочь им. Не понимавший латышского языка офицер спросил у немца–хозяина, о чем говорят крестьяне. Хозяин объяснил, будто они кричали: "К черту всех французов и пруссаков!" Понятно, что офицер отряда приказал бить крестьян прикладами, а те выбежали из корчмы с криком: "Если так, то пусть у нас будут прежние господа!" Если бы не сообразительность хозяина, то, вероятно, не одно имение было бы сожжено и разграблено". В общем, низы были солидарны с верхами — воевать с французами мало кто хотел. В итоге лифляндский ландтаг порешил выставить одного ополченца со 100, а не с 25 крепостных душ (это при том, что в Московской губернии мобилизовывали каждого десятого!). Всего собрали 2076 человек. Назвать ополчение решили лифляндскими казаками. Предполагалось, что, наскоро обучившись верховой езде и владению пикой, они смогут нести службу на передовых постах и совершать рейды в тыл врага. Однако когда Сиверс увидел это воинство, собранное в Вольмаре (Валмиере), то ахнул — оно даже отдаленно не напоминало "казачье". "Неспособность людей состоит в 50- и 60–летнем возрасте, струпьях, слабости сил и малом росте; неспособность лошадей состоит в том, что они имеют 15, 20 и более лет и не способны даже к драгунской службе, а тем менее еще к легкой кавалерийской". Поскольку обуви у них тоже не было, то по прибытии в Ригу генерал–губернатору Эссену пришлось выдать им несколько шкур с убитого скота — на ботинки. Между тем наступила морозная осень, без теплой одежды использовать ополченцев в полевых операциях было невозможно. Их послали на строительство рижских укреплений. Босые, голодные и злые, они массами бежали в ближайшие леса, а то и к неприятелю. Назначенный "атаманом" лифляндских казаков Сиверс — инициатива во все времена была наказуема — с трудом сформировал первую конную сотню, но 4 ноября в бою под Фридрихштадтом (ныне Яунелгавой) она в полном составе сдалась в плен пруссакам. Сиверс послал было на фронт наскоро сколоченную вторую сотню, но начальник отряда, в который она попала, категорически потребовал забрать ее у него к чертовой матери. "Казаки" оказались "наги и совсем босы" и стали перебегать с аванпостов к пруссакам. Видя такое дело, Сиверс решил распустить ополченцев от греха подальше по домам, а из самых лучших сформировать Лифляндский казачий полк в 800 сабель. Сказано — сделано: в ноябре последовало высочайшее монаршье соизволение. В помощь было послано 12 унтер–офицеров из кавалерийских полков регулярной армии, которые должны были превратить латышских крестьян в казаков. О результате спустя два месяца рижский комендант Эмме доносил новому генерал–губернатору маркизу Паулуччи: "Из 800 человек, долженствующих состоять по списку, в наличности имеется 188, прочие же в разных госпиталях… Офицеров недостаточно, а которые есть, и к пехотной службе мало пригодны, кольми паче к кавалерийской". Резюмируя, Эмме предложил полк уничтожить, "дабы тем прекратить истребление новых сумм". А надо сказать, что только лифляндскому дворянству содержание полка стоило 328 тысяч рублей, да и казне влетело в копеечку. И вот когда ополченцы из русских губерний вливались в кадровые части, готовившиеся к Заграничному походу 1813 года, лифляндский казачий полк бесславно канул в Лету. "Название "лифляндские казаки" звучит как "деревянное железо", — иронизировал по этому поводу пастор Граве. — Можно одеть латышей и эстов в синие кафтаны и дать им в руки пики. Но сделаются ли они от этого казаками?" А майор Кильхен утешал расстроенного Сиверса рассуждениями о том, "сколь латыши наклонны к побегу и сколь трудно искоренить в них предрассудок против воинской службы даже тогда, когда они получают хорошую одежду и сытную пищу". Справедливости ради отметим, что тот же Граве сообщает, как близ Кокенгаузена на Двине береговые крестьяне организовали отряд и обращали в бегство мелкие партии пруссаков. А в Риге были организованы две добровольческие роты — поручиков Нирода и Шмидта, весьма успешно действовавшие в боях с противником. Впрочем, первая состояла в основном из немцев, а вторая — из русских приказчиков и извозчиков. Что же до латышей, то они в подавляющей массе своей сражаться не желали. И кто бросит в них камень, зная тогдашние порядки в Остзейских губерниях? Отсюда важный вывод: за сто лет российские власти в Прибалтике изменили ситуацию радикально. Отчаянная решимость, с которой бились под Ригой в 1915–1917 гг. латышские стрелки, свидетельствовала: им уже явно было что защищать и за что жертвовать своими жизнями. А Российская империя не была уже той "тюрьмой народов", о которой так страстно (хотя и не совсем уж бездоказательно) стали твердить и большевики, и улманисовский официоз. Гюнтер КОНЕВ, Вести сегодня 30 июля 2007 10:15 http://rus.delfi.lv/news/press/vesti/article.php?id=18583835
полная версия страницы